Жизнь прихода в 1918-1920-ые годы. Закрытие прихода
Материал подготовила Наталия Корюкаева
В историческом очерке использованы документы Российского государственного исторического архива и Центрального государственного архива Санкт-Петербурга
После Октябрьской революции 23 января (5 февраля) 1918 года, был официально опубликован декрет «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви», который затем в течение 70 лет служил юридическим прикрытием для дискриминации религиозных общин в нашей стране. Разъяснявшая его инструкция Наркомата юстиции установила, что церковное имущество по описи передается советами в бесплатное пользование местным жителям числом не менее 20 человек, которые подписывают специальное соглашение -договор.
В приходе проводится собрание прихожан и создается приходский комитет, так называемая «двадцатка», которая должна была получить в пользование от государства имущество прихода. Тогда, в далеком 1918 году еще была надежда, что советская власть явление временное и настоятель уговорил, выполняя указание руководства епархией, прихожан подписать расписку о получении имущества прихода, правда с оговоркой, что только «временно, до разрешения высшей духовной власти.».
Еще ранее, уже при Временном правительстве, не стали поступать средства от государства на содержание и ремонт храма. Пожертвований прихожан в условиях безработицы и разрухи в стране не хватало на самые насущные нужды. Здание храма стало разрушаться.
С сентября 1918 года настоятелем храма служил прелат о. Игнатий Балтрушис, с 1910 года до закрытия в октябре 1918 года бывший ректором Духовной семинарии. В апреле 1919 года он скончался, и настоятелем прихода был назначен о.Люциан Хвецько, выпускник Духовной академии. На плечи этого, достаточно молодого человека, в это время ему было всего 30 лет, легли очень сложные проблемы по сохранению прихода в условиях постоянных угроз его закрытия. Помимо работы в своем приходе ему неоднократно приходилось выезжать для совершения богослужений в Суйду, Гатчину и Псков. В период 1920-1922 годов он являлся одновременно управляющим делами подпольной семинарии.
В 1918 году руководство Могилевской архиепархии для предотвращения закрытия храмов, имевшиеся в городе часовни переводит в статус приходских храмов. В связи с этим меняются границы прихода Митрополичьего собора. Он был ограничен территорией от Лермонтовского проспекта до Обводного канала; от набережной Обводного канала до Гороховой улицы; от Гороховой улицы до Садовой улицы; по Садовой улице до набережной реки Фонтанки; по набережной реки Фонтанки до Чернышева переулка (ныне ул. Ломоносова); по Чернышеву переулку, Разъезжей улице, Чубарову переулку (ныне Транспортная ул.) до Николаевской (Октябрьской) железной дороги, по железнодорожному полотну от Чубарова переулка до городской черты Петрограда между полотном Николаевской и Балтийской железных дорог через Лиговский канал (ныне Лиговский проспект) и Митрофаньевское шоссе до Обводного канала.
В соответствии с декретом об отделении Церкви от государства 11 марта 1919 года был заключен первый договор между выборным приходским советом, так называемой «двадцаткой» и Петрогубисполкомом, согласно которому совет брал на себя обязательства по сохранению имущества храма и поддержанию в нем порядка. По поручению совета договор подписал о. Люциан Хвецько.
С августа 1919 г. после удачного наступления польских войск на фронтах войны между Советской Россией и Польшей, положение Католической Церкви в России резко ухудшается. Арестовываются священники. Запрещается преподавание Законы Божьего. Городские власти настойчиво требуют подписания безоговорочных соглашений на передачу в пользование храмов. В манифестациях против произвола властей активно участвуют и прихожане собора Успения Пресвятой Девы Марии. Подписи представителей прихода стоят под всеми обращениями католиков Петрограда в высшие правительственные инстанции.
В 1922 году пропускной пункт в здании семинарии был ликвидирован. К тому времени семинария была давно закрыта. Здание по 1-ой Роте 11 заселили жильцами. Рядом с храмом оказался жилой дом, и городские власти предпринимают неоднократные попытки закрыть храм. Так, 5 декабря 1922 года в соборе появился председатель Административного подотдела Московско-Нарвского района в сопровождении наряда милиции для опечатывания храма. Милиция заняла все выходы, а представитель власти потребовал ключи и опечатал двери ризницы и бокового входа. В храме в это время находились 3 священника и человек тридцать прихожан. Настоятелю прихода о. Люциану Хвецько было предложено воздействовать на прихожан с целью вывести их из храма. Когда настоятель отказался выполнить это требование, а прихожане начали возмущаться, представитель власти пригрозил, что в храм будет введена милиция. В ответ на угрозы, прихожане опустились на колени и начали петь молитвы.
В приходе проводится собрание прихожан и создается приходский комитет, так называемая «двадцатка», которая должна была получить в пользование от государства имущество прихода. Тогда, в далеком 1918 году еще была надежда, что советская власть явление временное и настоятель уговорил, выполняя указание руководства епархией, прихожан подписать расписку о получении имущества прихода, правда с оговоркой, что только «временно, до разрешения высшей духовной власти.».
Еще ранее, уже при Временном правительстве, не стали поступать средства от государства на содержание и ремонт храма. Пожертвований прихожан в условиях безработицы и разрухи в стране не хватало на самые насущные нужды. Здание храма стало разрушаться.
С сентября 1918 года настоятелем храма служил прелат о. Игнатий Балтрушис, с 1910 года до закрытия в октябре 1918 года бывший ректором Духовной семинарии. В апреле 1919 года он скончался, и настоятелем прихода был назначен о.Люциан Хвецько, выпускник Духовной академии. На плечи этого, достаточно молодого человека, в это время ему было всего 30 лет, легли очень сложные проблемы по сохранению прихода в условиях постоянных угроз его закрытия. Помимо работы в своем приходе ему неоднократно приходилось выезжать для совершения богослужений в Суйду, Гатчину и Псков. В период 1920-1922 годов он являлся одновременно управляющим делами подпольной семинарии.
В 1918 году руководство Могилевской архиепархии для предотвращения закрытия храмов, имевшиеся в городе часовни переводит в статус приходских храмов. В связи с этим меняются границы прихода Митрополичьего собора. Он был ограничен территорией от Лермонтовского проспекта до Обводного канала; от набережной Обводного канала до Гороховой улицы; от Гороховой улицы до Садовой улицы; по Садовой улице до набережной реки Фонтанки; по набережной реки Фонтанки до Чернышева переулка (ныне ул. Ломоносова); по Чернышеву переулку, Разъезжей улице, Чубарову переулку (ныне Транспортная ул.) до Николаевской (Октябрьской) железной дороги, по железнодорожному полотну от Чубарова переулка до городской черты Петрограда между полотном Николаевской и Балтийской железных дорог через Лиговский канал (ныне Лиговский проспект) и Митрофаньевское шоссе до Обводного канала.
В соответствии с декретом об отделении Церкви от государства 11 марта 1919 года был заключен первый договор между выборным приходским советом, так называемой «двадцаткой» и Петрогубисполкомом, согласно которому совет брал на себя обязательства по сохранению имущества храма и поддержанию в нем порядка. По поручению совета договор подписал о. Люциан Хвецько.
С августа 1919 г. после удачного наступления польских войск на фронтах войны между Советской Россией и Польшей, положение Католической Церкви в России резко ухудшается. Арестовываются священники. Запрещается преподавание Законы Божьего. Городские власти настойчиво требуют подписания безоговорочных соглашений на передачу в пользование храмов. В манифестациях против произвола властей активно участвуют и прихожане собора Успения Пресвятой Девы Марии. Подписи представителей прихода стоят под всеми обращениями католиков Петрограда в высшие правительственные инстанции.
В 1922 году пропускной пункт в здании семинарии был ликвидирован. К тому времени семинария была давно закрыта. Здание по 1-ой Роте 11 заселили жильцами. Рядом с храмом оказался жилой дом, и городские власти предпринимают неоднократные попытки закрыть храм. Так, 5 декабря 1922 года в соборе появился председатель Административного подотдела Московско-Нарвского района в сопровождении наряда милиции для опечатывания храма. Милиция заняла все выходы, а представитель власти потребовал ключи и опечатал двери ризницы и бокового входа. В храме в это время находились 3 священника и человек тридцать прихожан. Настоятелю прихода о. Люциану Хвецько было предложено воздействовать на прихожан с целью вывести их из храма. Когда настоятель отказался выполнить это требование, а прихожане начали возмущаться, представитель власти пригрозил, что в храм будет введена милиция. В ответ на угрозы, прихожане опустились на колени и начали петь молитвы.
В храм вошли 12 вооруженных милиционеров и вытолкали священников и прихожан из храма. Все выходы были опечатаны, а священники арестованы и препровождены в отделение милиции, откуда их выпустили только через несколько дней. После опечатывания собора богослужения в нем продолжались тайно. Только после длительной бюрократической борьбы с городскими властями и подписания требуемого договора в июне 1923 года богослужения в храме удалось возобновить.
Казалось бы, это один из небольших эпизодов борьбы Церкви и верующих за свои права. Но давайте вглядимся в этот эпизод повнимательнее. Шел 1922 год. Уже 5 лет прошло с революции 1917 года, закончилась Гражданская война, позиция Советской власти значительно упрочилась. Все 5 лет люди были свидетелями арестов, репрессий. И даже такой небольшой факт гражданского неповиновения мог принести им серьезные неприятности. Но они сознательно шли на него, пытаясь возможными для них силами защищать приход.
Систематически предпринимались попытки провести тщательную ревизию имущества собора для выявления ценностей, которые могли быть изъяты. В фонд помощи голодающим из собора была вывезена часть литургических предметов, изготовленных из драгоценных металлов. Прихожане пытались спасать имущество храма, скрывая его с риском для себя в своих домах. Власти принимали ответные меры, среди которых были и обыски в соборе. Часть серебряных предметов была найдена в ходе обыска. Все обнаруженное было изъято.
Проводились обыски и в квартирах прихожан. Так, например, 11 июня 1923 года был проведен обыск у члена «двадцатки» собора М.И. Нагродзкой. В ходе обыска у нее были изъяты облачения священников, балдахин. Найденные вещи были конфискованы. Приходу с большим трудом, после неоднократных обращений в милицию и администрацию района, удалось вернуть изъятое.
Особым преследованиям подвергались члены приходского совета, состоявшие на особом учете у властей. Состав совета неоднократно менялся в связи с высылкой из города некоторых членов совета или отъездом их из России.
Систематически предпринимались попытки провести тщательную ревизию имущества собора для выявления ценностей, которые могли быть изъяты. В фонд помощи голодающим из собора была вывезена часть литургических предметов, изготовленных из драгоценных металлов. Прихожане пытались спасать имущество храма, скрывая его с риском для себя в своих домах. Власти принимали ответные меры, среди которых были и обыски в соборе. Часть серебряных предметов была найдена в ходе обыска. Все обнаруженное было изъято.
Проводились обыски и в квартирах прихожан. Так, например, 11 июня 1923 года был проведен обыск у члена «двадцатки» собора М.И. Нагродзкой. В ходе обыска у нее были изъяты облачения священников, балдахин. Найденные вещи были конфискованы. Приходу с большим трудом, после неоднократных обращений в милицию и администрацию района, удалось вернуть изъятое.
Особым преследованиям подвергались члены приходского совета, состоявшие на особом учете у властей. Состав совета неоднократно менялся в связи с высылкой из города некоторых членов совета или отъездом их из России.
Уезжали священники. Некоторые не по своей воле. Настоятель собора Люциан Хвецько в мае 1923 года был арестован и привлечен к суду по делу прелата Будкевича. Был приговорен к 10 годам заключения. Дальнейшая его судьба сложилась трагически. Освобожденный в 1925 году по требованию Польского правительства он уехал в Польшу и служил там до 1944 года, когда был избит немецкой полицией и скончался в больнице.
Настоятелем прихода назначается о. Михаил Рутковский, вернувшийся в Петроград в конце 1922 г после полугодового пребывания в концлагере, куда он был помещен за сопротивление властям при изъятии ценностей прихода. О. Михаил был известен своей борьбой за права Церкви. За создание подпольных школ по изучению польского языка для детей, за проведение Виленского католического дня, отказ служить мессу в память Александра Ш, он вызывал недовольство царского правительства и был лишен в течение нескольких лет права занимать должности настоятеля. Высокообразованный человек, доктор богословия, он становится профессором, а затем и ректором подпольной Духовной семинарии, оставаясь в этой должности до ее закрытия в 1925 году. Занятия семинарии проходили на его квартире. О. Рутковскому приходилось выезжать также в другие города. У него оставалось очень мало времени для работы в приходе. К сожалению, здоровье его в это время было сильно подорвано тюрьмой и концлагерем. Он был тяжело болен и практически находился на попечении других священников. В 1923 г. он был вновь арестован и приговорен к 1 году исправительных работ. Поэтому в конце 1924 г. настоятелем прихода был назначен о. Ян Тройго.
После освобождения о. Михаил Рутковский оставался в Ленинграде до своего нового ареста в 1925 году. В 1926 г. он выехал по обмену в Польшу.
О. Ян Тройго вернулся в Петроград после 2 летнего заключения в тюрьме, осужденный по делу католического духовенства в 1923 г. Он работал в приходе в течение нескольких месяцев. Затем служил в приходе Святого Станислава. В 1927 г. был снова арестован. Отправлен в Соловецкий лагерь. Скончался в тюрьме в 1937 г. Считается мучеником Католической Церкви.
С середины 1925 г. настоятелем прихода служил о. Мечислав Шавдинис.
Очень энергичный человек, работавший до этого секретарем архиепархиального управления. Работая в управлении, он вел большую работу по налаживанию связей с приходами. Больной (у него был туберкулез и одно время шла кровь горлом) он, несмотря на свой молодой возраст 30 лет, был фактическим руководителем епархии. Много сил он отдавал и работе в приходе.
Настоятелем прихода назначается о. Михаил Рутковский, вернувшийся в Петроград в конце 1922 г после полугодового пребывания в концлагере, куда он был помещен за сопротивление властям при изъятии ценностей прихода. О. Михаил был известен своей борьбой за права Церкви. За создание подпольных школ по изучению польского языка для детей, за проведение Виленского католического дня, отказ служить мессу в память Александра Ш, он вызывал недовольство царского правительства и был лишен в течение нескольких лет права занимать должности настоятеля. Высокообразованный человек, доктор богословия, он становится профессором, а затем и ректором подпольной Духовной семинарии, оставаясь в этой должности до ее закрытия в 1925 году. Занятия семинарии проходили на его квартире. О. Рутковскому приходилось выезжать также в другие города. У него оставалось очень мало времени для работы в приходе. К сожалению, здоровье его в это время было сильно подорвано тюрьмой и концлагерем. Он был тяжело болен и практически находился на попечении других священников. В 1923 г. он был вновь арестован и приговорен к 1 году исправительных работ. Поэтому в конце 1924 г. настоятелем прихода был назначен о. Ян Тройго.
После освобождения о. Михаил Рутковский оставался в Ленинграде до своего нового ареста в 1925 году. В 1926 г. он выехал по обмену в Польшу.
О. Ян Тройго вернулся в Петроград после 2 летнего заключения в тюрьме, осужденный по делу католического духовенства в 1923 г. Он работал в приходе в течение нескольких месяцев. Затем служил в приходе Святого Станислава. В 1927 г. был снова арестован. Отправлен в Соловецкий лагерь. Скончался в тюрьме в 1937 г. Считается мучеником Католической Церкви.
С середины 1925 г. настоятелем прихода служил о. Мечислав Шавдинис.
Очень энергичный человек, работавший до этого секретарем архиепархиального управления. Работая в управлении, он вел большую работу по налаживанию связей с приходами. Больной (у него был туберкулез и одно время шла кровь горлом) он, несмотря на свой молодой возраст 30 лет, был фактическим руководителем епархии. Много сил он отдавал и работе в приходе.
Несмотря на запрет, о. Мечислав организовал обучение детей Закону Божию. В его группе обучалось от 10 до 20 человек. О. Мечислав оказывал помощь бедным семьям. Устраивал чаепития, делал скромные подарки.
Жизнь в приходе в это трудное время продолжалась. В нем существовал кружок молодежи, группировавшийся вокруг хорового коллектива. До 1923 года существовал и кружок богословского характера. Люди приходили в храм венчаться и принимать крещение. Все это вызывало недовольство властей.
Жизнь в приходе в это трудное время продолжалась. В нем существовал кружок молодежи, группировавшийся вокруг хорового коллектива. До 1923 года существовал и кружок богословского характера. Люди приходили в храм венчаться и принимать крещение. Все это вызывало недовольство властей.
В 1925 году, несмотря на то, что храм еще не был закрыт, в городской администрации рассматривается вопрос о приспособлении его под капеллу. Техническое состояние здания помешало осуществить этот проект.
В январе 1928 г. о. Мечислав Шавдинис был арестован. Осужден на 10 лет концлагеря. Наказание отбывал на Соловках. В 1936 г вышел из лагеря и переехал в Брянск. В 1937 г. вновь арестован. Дальнейшая его судьба неизвестна. Скорее всего, он был расстрелян.
В январе 1928 г. о. Мечислав Шавдинис был арестован. Осужден на 10 лет концлагеря. Наказание отбывал на Соловках. В 1936 г вышел из лагеря и переехал в Брянск. В 1937 г. вновь арестован. Дальнейшая его судьба неизвестна. Скорее всего, он был расстрелян.
С 1928 г. до закрытия собора настоятелем прихода был о. Августин Пронцкетис. О. Пронцкетис служил викарным священником в храме с 1916 г. Дважды арестовывался. В 1922 году за сопротивление закрытию храма и в 1923 году по делу католических священников. Был приговорен к 3 годам тюремного заключения. В 1925 году вернулся из заключения в Ленинград и служил опять викарием в соборе. С 1928 г. после ареста о. Шавдиниса он становится настоятелем прихода, последним священником, работавшим в соборе до его закрытия. После закрытия храма в 1930 году он был вновь арестован и до 1933 года находился в лагере на Соловках и Бутырской тюрьме в Москве. В дальнейшем ему удалось выехать в Литву, где он и скончался в 1970 году.
В конце 1920-х гг снова начинается активное наступление районных властей с целью закрытия собора. Проводятся ревизии наличия двадцатки, пожарной безопасности, уплаты налогов и т.д.У настоятеля возникают сложности с формированием приходского совета. Часть прихожан навсегда покинула Россию. Часть была репрессирована. Некоторые кандидатуры заведомо не устраивали власть. Неполнота совета и отсутствие нового договора становятся поводом для претензий городских властей к приходу. Несмотря на заявление приходского совета о готовности подписать договор, городскими властями используются все меры для закрытия храма. В ход шли подписи жильцов дома, примыкающего к храму, которым якобы мешают богослужения. Фабрикуется письмо рабочих-поляков с требованием передать здание собора для размещения в нем районного клуба национальных меньшинств: поляков, латышей, литовцев, латгальцев.
В октябре 1929 г Президиум Московско-Нарвского райсовета принимает решение о закрытии собора. Кроме «письма польских рабочих» Президиум ссылается также на непосредственную близость храма к жилому дому, отсутствие требуемого властями договора о принятии храма в ведение «двадцатки», ее неполнота. Окончательное решение о закрытии храма было принято 12 октября 1929 года Президиумом Ленсовета.
Несмотря на сопротивление верующих при опечатывании храма, жалобы «двадцатки» во ВЦИК, храм в начале 1930 года был закрыт.
Большая часть имущества храма была передана в Русский музей, часть в другие организации, в т ч. и утильзаводу ОГПУ на переплавку. На 14 подводах весом около 18 тонн были вывезены в Государственный книжный фонд книги из библиотеки собора и семинарии. Часть библиотечного фонда находится в настоящее время в фондах библиотеки Академии наук.
