Доктор Фёдор Петрович Гааз – служитель милосердной любви
В 1998-м году начался процесс беатификации Фёдора Петровича (Фридриха Йозефа) Гааза – «святого доктора», жившего в Москве в XIX-м веке. И хотя с доктором Гаазом нас разделяют почти два столетия, память о нём жива до сих пор. Его труды изучают студенты-медики, люди с благодарностью приносят цветы на его могилу, а для нас, христиан, он является примером настоящей, жертвенной любви к Богу и ближнему. Недаром Папа Франциск призвал верных обращаться к Слуге Божиему Фёдору Гаазу во время нынешней пандемии. Представляем вашему вниманию статью о жизни и служении «святого доктора», написанную вице-постулатором процесса его беатификации о. Константином Передерием.
В моей статье я хотел бы коснуться некоторых сторон деятельности одного из самых замечательных, без преувеличения, людей Москвы первой половины XIX столетия. Я хочу рассказать о докторе Гаазе, немце - по происхождению, католике - по вероисповеданию, «христианском гуманисте» (или как говорит о нём одна из медицинских энциклопедий - русском враче гуманисте) - по призванию, который основную часть своей жизни прожил в Москве. О человеке, вся жизнь которого была исполнена заботой и служением арестантам, больным, страждущим и обездоленным, жизнь, которая была и остаётся свидетельством любви Бога ко всем без исключения людям. Прошло уже более полутора столетий со дня кончины этого подвижника милосердия, но его имя и его дело помнят и сегодня. На его могиле и по сей день можно увидеть живые цветы и горящие свечи, встретить людей, которые останавливаются, чтобы помолиться у его могилы. О его служении слышало даже в советское время не одно поколение студентов-медиков. Как в Москве, у больницы, им основанной и долгое время называемой москвичами «газовской», так и в Германии, на его родине, можно встретить памятники и мемориальные доски в память о его беззаветном служении ближнему. Его личный подвиг побудил многих посвятить свою жизнь служению больным и оставленным, как его современников, так и людей живших после него и живущих по сей день. В разных странах мира существуют различные фонды, не только носящие его имя, но и вдохновлённые его служением и воплощающие те же идеалы добра и евангельского милосердия, какие воплощал в своей жизни доктор Гааз. Не случайно в 1998 году был начат процесс причисления его к лику блаженных. На протяжении последних лет состоялось немало мероприятий, посвящённых личности этого «святого доктора» Москвы.
Доктор Фридрих Йозеф Гааз, или как его называют в России, Фёдор Петрович Гааз, родился в 1780 году в Германии, в городе Мюнстерайфель около Кёльна в семье аптекаря[1]. Он получил разностороннее образование в области языков, математики, философии и особенно медицины (со специализацией на глазных болезнях). Будучи молодым врачом Гааз излечил от глазной болезни одного российского вельможу и был приглашён им же для работы в Россию в качестве семейного врача, с возможностью заниматься частной практикой[2]. Так, примерно в 1806 году этот молодой врач приезжает в Москву. Он довольно быстро становится известным и авторитетным врачом Москвы, не только среди людей высших сословий, но прежде всего среди простого народа. Доктор Гааз посещает не только частные дома, но всё чаще, тронутый состоянием больниц и богоугодных заведений того времени, начинает заниматься лечением неимущих больных, за что получает почётный Владимирский крест 4-й степени.
С течением времени этот талантливый доктор, прихожанин сначала храма Св. Людовика, а затем храма Свв. Апостолов Петра и Павла в Москве, всё больше посвящает своё время и профессиональное умение лечению жителей Москвы, которая постепенно становится его второй родиной. В 1807 году по приказу императрицы Марии Фёдоровны его назначают главным доктором по медицинской части императорской Павловской больницы в Москве[3]. Отправившись на Кавказ, он одним из первых в России описывает минеральные источники и их лечебные свойства, дав их оценку и анализ в своём труде «Ma visite aux eaux d’Alexandre en 1809 et 1810» («Мой визит на Александровские воды»)[4]. Авторству Гааза принадлежит и другое исследование в области медицины. Это написанная на французском языке «Découverte sur le croup ou l’asthma synanchicum acutum» («Открытие крупа или острой удушающей астмы»)[5]. В 1825 году Гааз назначается тогдашним генерал-губернатором Москвы князем Голицыным штадт-физиком (главным врачом) московской городской конторы. На этом посту он развёртывает не равную борьбу с халатностью, черствостью, апатией и бюрократией медицинских структур, заботясь прежде всего о состоянии больниц, содержании в них больных, о правильном использовании и хранении лекарств и т.д. Вскоре известный московский доктор вынужден оставить эту службу и вновь посвятить себя полностью частной медицинской практике, оставаясь очень востребованным московским врачом, особенно среди бедняков. Благодаря его усилиям в эти годы удалось, например, остановить эпидемическую глазную болезнь, разразившуюся с необычайной силой в московском отделении для кантонистов [6].
Своё главное призвание этот выдающийся человек находит в работе Московского Комитета Попечительства о Тюрьмах, созданного в Москве по инициативе генерал-губернатора князя Д. В. Голицына. Именно он просит Гааза стать членом комитета, на что Фёдор Петрович после некоторого размышления отвечает: «Я понял полностью и окончательно, что моё призвание – быть членом тюремного комитета»[7]. В 1826 году он назначается членом комитета и главным врачом московских тюрем. С начала основания Комитета и до смерти Гааза, в течение почти 25-ти лет, из 293-х заседаний Комитета Попечительства о Тюрьмах он отсутствовал только на одном - из-за сильной болезни. На этом посту он полностью посвящает себя служению больным арестантам или «несчастным», как их называл народ в то время в России [8]. Он заботится не только о физическом здоровье арестантов, но и о духовном, об их быте и их семьях. Фёдор Петрович был убеждён, что между преступлением, несчастьем и болезнью существует тесная связь, часто очень трудно и почти невозможно отделить одно от другого. Вследствие этого получается и троякое отношение к лишению свободы. Согласно Гаазу необходимо «справедливое, без напрасной жестокости отношение к осуждённому, деятельное сострадание к несчастному и призрение больного»[9].
С первых же встреч с заключёнными он увидел сквозь загрубевшие черты арестанта нестираемый преступлением человеческий образ, содержащий в себе образ самого Бога, он видел в нём физический и нравственный организм, который страдает. Местом его постоянной заботы стала, прежде всего, Пересыльная тюрьма на Воробьёвых горах, откуда каждую неделю, а то и два раза, отправлялась из Москвы партия ссылаемых в Сибирь. Вообще с 1827 по 1846 год в Сибирь препровождено через Москву 159 755 человек, которые пешком должны были следовать в нечеловеческих условиях на места поселения или в острог. Пересыльная тюрьма на Воробьёвых горах была устроена в постройках, оставшихся после неудачной попытки строительства в этом месте первоначального храма Христа Спасителя. Сюда и приезжал Гааз для участия в отправке арестантов, для проведения медицинского осмотра и их лечения. Здесь он подходил к каждому, разговаривая с каждым и помогая каждому, в чём кто нуждался. «Ни одна партия ни приходит в Москву и не отправляется отсюда, которой бы он не осмотрел и не сделал бы наблюдений», - свидетельствует о московском докторе сам генерал-губернатор Москвы, князь Д. Н. Голицын [10].
Одним из многочисленных дел и преобразований доктора Гааза в деле ссыльных арестантов была борьба за отмену железного прута, на котором препровождались каторжные, по семь человек прикованные к нему наручниками. Эти люди должны были всегда находиться вместе и днём и ночью, прикованные вместе без разбора, мужчины и женщины, старики и дети, закоренелые преступники и сосланные в Сибирь за потерю паспорта или каким-нибудь деспотичным помещиком. Гааз, видя эти страдания, сам изобрёл новый вид кандалов, более лёгких, обшитых кожей, чтобы они ни примерзали зимой к рукам, которые впоследствии так и назывались «гаазовскими» кандалами. О них арестанты просили как о милости. Для проверки Фёдор Петрович сам на себе испробовал эти кандалы, пройдя в своём кабинете расстояние от Москвы до Рогожского полуэтапа, создание которого так же принадлежит ему [11].
Хорошо известна деятельность этого «подвижника добра» в деле воссоединения семей арестантов. В России, когда кто-либо ссылался в Сибирь по этапу, нередко жена арестанта, а то и вся семья шла вместе с ним в Сибирь, не желая оставлять его. Ссылаемые часто были крепостными крестьянами, и ссылка одного из членов семьи означала разлуку навсегда. Фёдор Петрович выкупал за свои деньги или за деньги, найденные им у благотворителей, в которых у него не было недостатка, детей и целые семьи арестантов, чтобы те могли быть вместе. Он часто оставлял, ссылаясь на состояние здоровья, одного из членов семейства, чтобы затем они могли вместе идти по этапу в Сибирь. Гааз сам часто умолял не отправлять по этапу стариков, доказывая бессмысленность этого дела, так как они не смогли бы дойти. Известен случай с императором Николаем I, когда доктор Гааз, знавший его лично, встал перед ним на колени, когда тот посещал тюремный замок, с ходатайством за одного больного старика, прося помиловать его, и только получив то, о чём просил, встал с колен [12].
Во время своей работы в Тюремном Комитете и будучи ответственным за тюремные больницы Москвы, Гааз произвёл огромные изменения по улучшению условий быта больных арестантов. В архивных материалах, представляющих журналы заседаний Комитета, видны титанические усилия доктора в борьбе за выделение и поиск средств для перестройки и реорганизации медицинских учреждений с целью более человеческого содержания больных арестантов. Это он, разъезжая в своей пролётке по Москве, подбирал тяжелобольных и возил их по больницам, прося принять, часто встречаясь с отказом. Поэтому его усилиями выросла в Покровке, в Малом Казённом переулке, в заброшенном и приходившем в ветхость доме упразднённого Ортопедического института Полицейская больница для бесприютных, которую благодарные москвичи окрестили «Газовской». В эту больницу доставлялись полицией все подобранные на улице больные люди, не имевшие крова. Здесь они не только получали необходимую медицинскую помощь. По начертанной Гаазом программе начальство больницы хлопотало о помещении престарелых в богадельни, об отправлении крестьян на родину, о снабжении платьем умерших и деньгами иногородних. Персонал больницы заботился также об истребовании больным паспортов, о помещении детей, рождённых в больнице, на время или постоянно в воспитательный дом и о передаче осиротевших детей на воспитание к людям честным и известным своей благотворительностью [13]. Интересно отметить, что практически все врачи, работавшие в «Газовской» больнице были докторами медицины. Эта больница всегда считалась больницей с самым тяжёлым контингентом больных. С момента её открытия вплоть до смерти Фёдора Петровича Гааза через неё прошло до 30 000 больных, из которых выздоровело около 21 000. Таким образом, эта больница практически явилась первой службой скорой помощи в Москве [14].
Известно так же о большом участии «московского доктора» в двух случившихся в Москве при его жизни эпидемиях холеры. Первая обрушилась в 1830 году, это была сильная азиатская холера. Сам военный губернатор Москвы обратился за помощью к Гаазу, который входил в городской совет по борьбе с болезнью. Известны случаи, когда в 1848 г. во время эпидемии Гааз, чтобы показать другим врачам безопасность работы с холерными при соблюдении правил гигиены, садился несколько раз в ванну, из которой только что вышел больной. Когда привезли в Полицейскую больницу первого больного холерой, «святой доктор» сказал: «А вот и первый холерный больной у нас», - и, нагнувшись, поцеловал его. Ввиду его авторитета в простом народе и успокоительном действии его речей, о чём было известно, князь Закревский, недолюбливавший доктора за его «утрированную филантропию», сам обратился к нему с просьбой, чтобы тот отправился по улицам Москвы и успокаивал народ во избежание паники [15].
Трудно теперь описать всю ту огромную работу, совершённую в Москве этим самоотверженным делателем добра. Но сам собою напрашивается вопрос: где черпал силы этот немецкий доктор для своей подвижнической деятельности? Что было основным двигателем этого героического самоотречения?
Главной причиной и вдохновителем такой жизни, конечно же, была вера в Бога. Вера в Бога, Который есть Любовь. Вся жизнь и деятельность «святого доктора» Москвы является постоянным свидетельством об этой центральной истине христианской веры. Жизнь и деятельность Гааза свидетельствуют, прежде всего, о единстве и нераздельности двух основных заповедей - любви к Богу и ближнему. «Если в моей жизни нет связи с Богом, я не могу увидеть в другом ничего большего, чем окружающие, я не могу увидеть в нём образ Бога», - пишет Святейший Отец Бенедикт XVI в своей энциклике Deus Caritas Est [16]. Именно эта глубокая связь с Богом, которую черпал тюремный доктор в таинствах Церкви, позволяла ему прозревать в арестанте человека, в котором начертан образ Бога. Это служение милосердия становилось, таким образом, для Гааза выражением любви к Богу. Поэтому такая деятельность не являлась только материальным действием, но несла в себе духовный смысл, являлась самой настоящей диаконией (diakonia) [17]. Доктор Гааз не ограничился чисто формальной помощью и облегчением быта арестантов, вытекающими из его членства в Комитете Попечительства о Тюрьмах. Он пошёл дальше, отдавая себя полностью служению этим людям, неся им также и, прежде всего, духовную помощь, заботясь об их душах, принимая участие в их жизни, в скорбях и проблемах, и это, согласно Гаазу, более помогало осуждённым, чем только формальная материальная помощь [18], они нуждались, прежде всего, в любви. С момента вступления в Комитет, как свидетельствуют современники тюремного доктора, его жизнь расширилась и раздвоилась: врач сделался духовным пастырем, пользующимся своими правами на лечение тела, чтобы исследовать душевные раны и пытаться их залечить. Он помногу беседовал с больными, исполненный сострадания и утешения, придавая бодрости их вере, и в его больницах мало кто умер, не примирившись с Богом. Многие, будучи злодеями, при вступлении в стены пересыльной тюрьмы, покидали их, отправляясь в Сибирь, став лишь только несчастными [19].
Через Москву в Сибирь следовало большое число людей различных исповеданий, которые на протяжении тяжёлого пути могли не встретить ни одной возможности услышать слова утешения от духовного лица своей веры и принести плод покаяния. Он задерживал, бывало, отправку арестантов в Сибирь для того, чтобы те смогли исповедоваться и причаститься у священника своей конфессии. В 1838 году, например, он ходатайствовал перед Комитетом и гражданским губернатором, добиваясь задержания на одну неделю отправки в Сибирь ссыльных поляков для того, чтобы дать им возможность причащения перед долгим и тяжёлым путём [20].
Нельзя не упомянуть ещё одну важную сторону служения «святого доктора» Москвы. Доктор Гааз, заботясь о духовном и моральном состоянии арестантов, неустанно занимался раздачей книг духовного содержания. Он доставлял в места лишения свободы, прежде всего, книги Священного Писания на разных языках, книги, содержащие различные христианские молитвы. Он перевёл для ссыльных житие Святого Фёдора Тирона, своего небесного покровителя, он сам написал и издал Азбуку христианского благочестия, являющейся своеобразным трактатом о достоинстве человеческой личности и практическим руководством на пути возвращения заблудшего в Отчий дом. Он так же написал Призыв к женщинам, содержащий изложение нравственных принципов, которыми должен руководствоваться в своей жизни каждый христианин, говорящий о важной роли и достоинстве женщины и о её христианском свидетельстве. За первые пятнадцать лет работы в Тюремном Комитете Гааз раздал 71190 церковных и гражданских азбук, 8170 святцев и часословов, 20350 книг Священной истории, катехизисов и других книг духовного содержания, 5479 Евангелий на церковно-славянском и русском языках, 584 на иностранных языках и т.д. Эти книги он давал ссыльным с собой в дорогу в далёкую Сибирь, чтобы те имели с собой источник духовных сил и утешения [21]. За всем этим стоит огромный труд великого подвижника милосердной любви, лечившего не только тело, но и душу человека.
Пример Фридриха Гааза, жившего и работавшего в России более ста пятидесяти лет тому назад, не теряет своей актуальности и сегодня. Этот московский доктор спешил на помощь всем без исключения людям, несмотря на их вероисповедание, на их национальную и религиозную принадлежность, не стараясь обратить их в свою веру, но уважая веру и традицию каждого. Он ходатайствует перед властями за старообрядцев, сосланных в Сибирь, разговаривает с ними, убеждая поддаться лечению, в целесообразность которого они не хотели верить. Он оставляет в Москве для лечения и помощи группу молодых черкесов-мусульман. Наконец, среди благотворителей этого друга и ходатая отверженных были люди различного вероисповедания, например, один из известных купцов и книготорговцев Петербурга, Арчибальд Мерилиз, помогавший ему духовными книгами, известная старообрядческая купеческая семья Рахмановых и др.
Другом и коллегой Гааза по Тюремному Комитету был известный московский митрополит святой Филарет (Дроздов). Он непосредственно давал благословение на печатание и раздачу книг, приготовленных Фридрихом Гаазом, писал для них своё вступительное слово или наставление, настаивая включить те или иные молитвы [22]. Например, они вместе подготовили две молитвы, которые должны были читаться арестантами перед наказанием плетью для их успокоения и помощи противостоять отчаянию и озлоблению. Во время тяжёлой болезни Гааза, перед самой его смертью, он лично приехал к нему и благословил его, говоря, что жизнь его (Гааза) была исполнена благодати Божией. Он также дал своё благословение священникам молиться в церквях за упокоение его души. Во время похорон Фёдора Петровича его провожала на Введенское кладбище двадцатитысячная толпа [23]. Ссыльные арестанты соорудили на свои средства в Сибири часовню с иконой Святого Феодора Тирона - небесного покровителя Гааза, перед этой иконой они возносили свои молитвы о забывшем себя и спешившем делать добро другим тюремном докторе. Фёдор Петрович Гааз показывает нам тот истинный христианский гуманизм, когда человек всецело и без остатка отдаёт себя на служение тем, кто нуждается в помощи, прозревающий и пытающийся преобразить в каждом человеке запечатлённый в нём образ Бога. Гуманизм, основанный на Евангелии, на явленной в нём любви Бога, которая и является той движущей силой, побуждающей человека свидетельствовать и делиться ею. В жизни Фридриха Йозефа Гааза воистину воплотились слова Евангелия св. Иоанна: «Если пшеничное зерно, пав в землю, не умрёт, то останется одно; а если умрёт, то принесёт много плода» (Ин. 12, 24). Он, умерев для своей личной жизни, воскрес для иной, в которой принёс много плода. Этот подвижник ещё в далёком XIX столетии показывает нам, как милосердная любовь может стать местом встречи и сотрудничества не только между христианами и исповедниками других религий, но вообще между многими людьми доброй воли.
Пусть свидетельство и пример «святого» доктора Москвы поможет и нам глубже осознать истинный смысл нашей христианской веры как призыва служить всем без исключения людям, особенно нуждающимся и больным. Пусть девиз доктора Гааза «Спешите делать добро» станет девизом нашего служения и всей нашей жизни.
[1] Ср. КОНИ А. Фёдор Петрович Гааз, в: НЕЖНЫЙ А. Врата Милосердия, «Древо добра», Москва 2002, с. 35. [2] Ср. Там же, с. 36. [3] Там же. [4] См. HAASS F. J. Ma visite aux eaux d’Alexandre en 1809 et 1810, de l’imprimerie de N.S. Vsévolojsky, Moscou 1811. [5] HAASS F. J. Découverte sur le croup ou l’asthma synanchicum acutum, de l’imprimerie de N.S. Vsévolojsky, Moscou 1817. Эта работа посвящёна изучению плохо известной тогда ещё, тяжёлой и приводящей к летальному исходу удушающей астме. Особенную опасность эта болезнь могла иметь при развитии различных заболеваний у детей. Доктор Ф. П. Гааз провёл очень глубокий анализ всех прежде проведённых исследований и сделал свои собственные заключения о правильном распознавании этой болезни. Как дополнение, к уже проведённым им исследованиям острой удушающей астмы и из-за необходимости ответить на вопросы и сомнения других врачей, впоследствии вышла ещё одна посвящённая этой проблематике написанная по-немецки книга, «Beyträge zu den Zeichen des Croups» («Сообщения о признаках крупа»). Этими исследованиями Гааз сделал свой важный вклад в исследование и противодействие этой страшной болезни, и их с полным правом можно считать одними из первых фундаментальных работ в области педиатрии в России. Эти труды и сегодня представляют интерес для историков медицины и хранятся в фондах РГБ. Интересно отметить тот факт, что все эти две в настоящий момент редкие книги были написаны под псевдонимом, и до определённого времени был неизвестен их истинный автор. Это свидетельствует и о скромности автора и о его определённой нравственной позиции. О работах по исследованию астмы Ф. П. Гааза см.: БЛОХИНА Н. Врач. Гуманист. Учёный в: НЕЖНЫЙ А. Врата милосердия. «Древо добра», Москва 2002, с. 255-283. [6] Ср. КОНИ А. Фёдор Петрович Гааз…, с. 41. [7] Там же, с. 42. [8] Ср. ДОСТОЕВСКИЙ Ф. М. Записки из мёртвого дома, «Престиж книга», Москва 2005, с. 238. [9] КОНИ А. Фёдор Петрович Гааз…с. 42. [10] ЛЕБЕДЕВ П. Фёдор Петрович Гааз, в: НЕЖНЫЙ А. Врата Милосердия, «Древо добра», Москва 2002, с. 448. [11] Ср. Там же, с. 437. [12] Ср. АРСЕНЬЕВ И. А., Слово живое о неживых (Из моих воспоминаний), в: «Исторический вестник», Санкт-Петербург, т. XXVII, № 3, (1887), с. 567-568. [13] Ср. КОНИ А. Фёдор Петрович Гааз…с. 94. [14] Ср. БЛОХИНА Н. Врач, Гуманист, Учёный…, с. 272. [15] Ср. КОНИ А. Фёдор Петрович Гааз…с. 95. [16] БЕНЕДИКТ XVI. Deus Caritas Est, в: «Roma locuta», приложение к газете «Свет Евангелия». №2 (33) 2006, с. 14. [17] Ср. Там же, с. 16. [18] Ср. Там же, с. 21, 22. [19] Ср. КОНИ А. Фёдор Петрович Гааз…с. 103. [20] Ср. Там же, с. 80. [21] Ср. Записки Гааза о распространении книг среди арестантов, 19/01/1835, ГАРФ, Ф. 564, 1, № 276(а). [22] Ср. Записки Гааза о распространении книг среди арестантов, 06/03/1847, ГАРФ, Ф. 564, 1, № 276(б). [23] Ср. КОНИ А. Фёдор Петрович Гааз…с. 120. #Статья #отецКонстантин #докторГааз #МойСвятой
Comments